Мало кто знает, как зимой 1990 года Тбилиси избежал «зачистки» бригадой спецназа ГРУ ГШ
Моя служба весной и летом 1989 года приобрела особый смысл молодого лейтенанта спецназа ГРУ ГШ. Юношеские мечты о приключениях, начиная с киевской «кадетки», развед.факультета КВОКУ и попадания в настоящий спецназ продолжали сбываться.
Всю весну я готовил отборную группу для участия в «скачках». Так называли легендарные соревнования лучших групп спецназа в СССР, где можно было участвовать только один раз в своей карьере. Ходила легенда, что всех офицеров участников «скачек» Пентагон и ЦРУ вносили в свой список особо-опасных советских диверсантов. Гордость, от осознания этого, распирала грудь и расправляла плечи. Летом «скачки» прошли в Печерах Псковской области, недалеко от границы с Эстонией. Выступил я паршиво. Моя группа заняла 10-е место из 19-и. Я точно знал, на каких этапах я провалился, «казнил» себя за такие прошары и в мыслях постоянно делал работу над ошибками…
Вернувшись в Украину в родную часть 54784, что дислоцировалась в городе Изяслав Хмельницкой области, я еще с большим рвением начал готовится к проведению занятий по боевой подготовке. Получив уникальный опыт «набитых шишек», было чему новому научиться самому и подтянуть солдат. Я даже взял короткий отпуск, чтобы съездить в Марьину Горку, где добился встречи с командиром местной бригады, чтобы попроситься в легендарный офицерский спецназ. Планы «грозы советской разведки» росли, как на дрожжах. Но их реализация как-то трудно начала складываться…. Тогда, в 1989 году в стране активно шла «Перестройка», объявленная Генсеком ЦК КПСС Горбачевым и разные новшества в смыслах и действиях сотрясали когда-то несокрушимый Советский Союз. Все чаще вместо занятий политотдел собирал офицеров и прапорщиков в клубе для политинформаций. Нас пугали агрессивным «Западом» и фамилиями страшных украинских диссидентов-бандеровцев Черновола, Лукъяненка, Мартиросяна… Случались и более курьезные случаи срыва занятий по боевой подготовке – например, сбор картошки в ближайшем колхозе. Запрещенный в те времена поэт-песенник Владимир Высоцкий, замечательно высмеял в одной из песен дурацкую традицию «припахивать» граждан всех профессий к «битве за урожай». Но, чтобы так задействовать войска спецназа, – для меня было настоящим открытием. Я был удивлен, как комбат умело управляет вверенным составом при сборе картошки. Чтобы день не прошел зря я высмотрел укромное место у посадки и регулярно отходил для отжиманий от земли и отработки растяжки каждые пять минут…. День прошел не зря. Я отжался 1700 раз.
На следующее утро при построении офицеров, комбат вызвал меня из строя и публично «прописочил» за то, что я не помогал собирать картошку, а отжимался в кустах…
Через день я снова попытался вывести свою группу на полевые занятия, как вдруг дежурный по части дал команду всем вернуться для проведения важной политинформации. Бойцов разобрали «политруки» по «ленинским комнатам», а офицеров в штабе собрал начальник политотдела бригады. Я сидел и слушал очередные цитаты Генсека о новых «тропах к светлому будущему» и просто закипал от того, что мне снова сорвали боевую подготовку. Докладчик предупредил, что после первого часа политинформации будет короткий перерыв и снова…. Терпець увірвався. Я вырвал чистый лист из тетради и написал «Заявление о выходе из КПСС». Как только объявили перерыв, я подошел к «начпо» и, спросив разрешение обратиться, вручил ему мое Заявление…
За несколько ближайших дней со мной побеседовали все вышестоящие командиры, рекомендуя забрать заявление, но я не сдавался. Замполит бригады даже лично проводил инструктажи, когда я заступал начальником караула. Офицеры, которые были дежурными по части рассказывали мне, что часто звонили из Штаба Округа с вопросами: «Что за странный лейтенант? Может бухает? Или гуляет? Или крыша поехала?». Но зацепиться за что-то было сложно. Я отлично нес службу и сам просился на все учения и соревнования.
Как-то возле офицерской столовой меня остановил зам.комбрига по боевой подготовке подполковник Чубаров Александр Сергеевич – суперавторитетный боевой офицер. Он отвел меня в сторону и спросил:
– Лейтенант, ты понимаешь, что твоя офицерская карьера накрылась медным тазом? Навсегда! Понимаешь?
– Да, понимаю. Но не хочу менять своего решения – ответил я.
– Ну, тогда молодец. Держись… – сдержанно произнес он и по-отцовски хлопнул меня по плечу…
Такой моральной поддержки я еще не получал…
Затем были интереснейшие учения «Осень-89» в лесах Беларуси, прыжки, занятия, наряды, караулы…
Наступил Новый 1990 год!
10 января нашу часть подняли по тревоге и начали готовить к переброске в Баку. Там разгорались горячие «Бакинские события», которые позже назовут «Черным январем»… Через несколько дней практически всю бригаду с техникой погрузили в самолеты и взлетели. Уже в воздухе нам сообщили, что соседнюю Хыровскую бригаду ДШБ уже десантировали в Баку прямо в бой. В полете нам начали выдавать боекомплект. Я, как мог успокаивал и одновременно подбадривал своих бойцов, видя, как их руки трясутся, а пальцы не совсем слушаются, вгоняя патроны в магазины…
Мы приземлились на каком-то военном аэродроме и спокойно спешились. Ни стрельбы, ни боя… Тишина… Оказалось, что мы даже не в Азербайджане, а в Грузии. Нас посадили в Вазиани под Тбилиси. Маневр был совершенно непонятен. Нас разместили в ближайшей воинской части и бригада спокойно развернулась на «новых квартирах». Организовали караульную службу, боевую подготовку и выезды на охрану железной дороги. Нам поставили задачу отрабатывать приемы «зачистки» в городе, где КГБешники должны дать наводки по адресам активистов «Народного Фронта», а наша задача «зачистить» и найти спрятанное оружие. «Пулеметчик держит подъезд. Снайпер – нужное окно. Группа – отрабатывает зачистку». Иногда проводили странные занятия на стадионе, где одна рота имитировала толпу, а другая должна была сдержать прорыв блок-поста. Лично я ощущал какое-то унижение от самой мысли о выполнении таких «ментовских» задач. В моём понимании это было оскорблением чести офицера спецназа. В своих ощущениях я был не один. Офицеры постоянно обсуждали ситуацию. Она усугублялась тем, что жены, оставшиеся с детьми в Изяславе, начали звонить с рассказами мужьям о постоянных угрозах солдат азербайджанцев и армян, что если с их родственниками что-то случится, то…. «кровь за кровь». В Изяславе наша бригада «была спрятана» на территории местного полка и там же находились семейные общежития, что увеличивало риски перехода угроз к реальному насилию.
Одной из январских ночей, когда я был дежурным по автопарку, ко мне прибежал посыльный и передал, что меня вызывает комбат. Я прибыл в подразделение и увидел, что офицеры и прапорщики собрались в «ленинской комнате». Я тихонько зашел и услышал коллективные размышления о странности нашего нахождения в Грузии. Кто-то предложил написать заявление и даже начали обсуждать конкретные пункты.
– Давайте писать!.. Уже были отличные мысли… Кто напишет?.. – звучало из-за спин собравшихся.
Воцарилась тишина и длинная пауза…
– У меня хороший почерк. – Не выдержал я и поднял руку повыше, чтобы ускорить процесс.
– Лейтенант, выходи! Чеповой давай! – как-то с облегчением раздалось тихое многоголосье.
Я вышел к столу, сел поудобнее, взял ручку и начал воспроизводить на бумаге мысли старших товарищей. Приходилось часто переписывать пункты, переставлять местами и вносить изменения.
Утвержденный вариант в нескольких экземплярах напечатали на пишущей машинке и под каждым письмом все офицеры и прапорщики поставили свои подписи.
Письма-Заявления были подготовлены командиру нашей в/ч 54784, Министру Обороны СССР Язову Д.Т., в Верховный Совет СССР, Генеральному Секретарю ЦК КПСС Горбачеву М.С., Народным Фронтам Грузии, Армении и Азербайджана.
Утром комбаты передали Заявление комбригу… и закрутилось…
Тут же всех офицеров и прапорщиков собрали в клубе для «разбора полетов». Часа три жестко дискутировали, выявляя зачинщиков и исполнителей. Остался пяток офицеров, которые «не каялись». Я тоже «не покаялся» и не скрывал, что лично писал Заявление.
После окончания первых «разборок» мы, которые оказались зачинщиками, быстро обменялись мыслями.
– Будет грустно, если ни одно из писем не попадет адресату! – был главный наш вывод.
Все письма были у замполита батальона и только к Народному Фронту Армении у нас. Мы думали, что может стоит его как-то передать в свободную прессу Грузии? Но как?
Меня, как писавшего Заявление, вызвали в штаб и несколько часов выспрашивали подробности. Я уже понял, что назначен «главным», кто подбил бригаду не воевать и не отказывался от этого почетного статуса. Я был холост, с 15 лет готовился на войну и мне легче было во всех отношениях, чем семейным офицерам.
Поздно вечером я узнал, что пока меня допрашивали, ребята пробрались в Тбилиси и передали Заявление в газету «САКАРТВЕЛО». Утром 28.01.90 вышел номер с напечатанным «Заявлением офицеров и прапорщиков воинской части 54784». Буквально к обеду в часть съехалось много «новых людей». Такого количества генералов я не видел даже на парадах в Киеве. Особисты шныряли повсюду. Пошли слухи, что воинская часть оцеплена… Весь командный состав снова собрали в клубе, выступали все новые и новые генералы, называя старых зачинщиков.
Буквально через каждый час нас начали вызывать на «беседы». Обычно было по два «собеседника» – добрый и злой. Нас чередовали между собой, вынуждали долго ждать в коридоре, иногда отправляли обратно без допроса и снова вызывали, направляли свет лампы прямо в лицо… Часто вызывали ночью. Так случайно совпало, что в те дни я читал «Архипелаг ГУЛАГ» и меня даже веселило совпадение форм допроса.
Во время долгих ожиданий очередного «расспроса» в коридоре я отрабатывал растяжку, медитировал и крутил ката. В «беседах» я был демонстративно учтив и спокоен. Меня постоянно стыдили за трусость и упрекали, что страна потратила на меня море денег, начиная с Суворовского училища… Но в душе меня грела мысль, что именно кадетское воспитание помогло мне сберечь честь офицера спецназа и не упасть до разборок с гражданским населением внутри страны. Я так и отвечал генералам. Возможно, они и сами это понимали…
Спустя неделю расследований нашу часть построили на плацу и объявили, что после выполнения боевой задачи мы возвращаемся в пункт постоянной дислокации – город Изяслав.
P.S. А красивенный Тбилиси ни сном ни духом не знал и даже не догадывался, какой «зачистки» он избежал… (ведь из опубликованного Заявления в газете трудно было разобраться, что за в/ч? Откуда? Какие должна была выполнить задачи и почему идет обращение к Народному Фронту Армении…???)
